«Заткнитесь все»: руководство психбольницы выгнало журналистов «МК» из лечебного учреждения
В Богданово пациенты лежат в собственных фекалиях рядом с больными сифилисом и туберкулезом
Когда вы прочитаете эту статью о жестокостях и бедности российской психиатрии, проичтай те другую, эту. Авторы этой второй статьи печалятся о сокращении числа родильных коек. Правильно печалятся. Но обратите внимание, какая первая фотография стоит в этой статье: здоровые беременные лежат на дорогих кроватях в окружении дорогой медицинской аппаратуры. Напомню, что нормальные роды НЕ нуждаются в аппаратном обеспечении. Весь этот аппаратный балаган НЕ имеет достаточных научных оснований. Он приводит к дополнительному обременению беременной, ведет к ненужным вмешательствам, увеличивает расходы медицинской организации. Вам не жалко денег на роды? Вам не жалко беременных? Тогда вспомните о Богданово на Псковщине — ужас там творится в том числе и потому, что в родильнях устраивают дорогостоящую показуху.
Василий Власов
После публикаций резонансных материалов о физически здоровом 62-летнем Борисе Кагане, которому после пяти дней в Богданово ампутировали ногу в предынфарктном состоянии, и об отсутствии антипсихотических препаратов в учреждении, «Московский комсомолец в Пскове» отправился в психбольницу, чтобы собственными глазами увидеть, что творится в закрытой лечебнице. Руководство психбольницы вытолкало журналистов за забор и обвинило в клевете, но медсестры на нейтральной территории рассказали страшные подробности антипсихотической «терапии».
«Привязывали голым к железному каркасу»
От Пскова до Богданово – 13 километров, 25 минут езды. Вокруг психбольницы кирпичный забор с колючей проволокой, металлические ворота раздвигаются только для служебных машин. Вход для всех остальных — через пропускной пункт с «вертушкой». Пожилой мужчина-охранник несколько раз безрезультатно звонит главврачу Павлу Торкунову, чтобы проверить, есть ли договоренность о встрече, в конце концов, отчаивается и открывает дверь.
Самое яркое здание на «режимном объекте» – бревенчатый храм в честь целителя Пантелеимона, в нем служит приходящий отец Геннадий (Власов). Для кого он построен – неясно: больных на прогулку выводят только раз в день во двор, на полчаса. «Ну, как в тюрьме устроено, мы, конечно, с ними», – поясняют санитары. У самой психбольницы несколько корпусов, все они соединены друг с другом.
Войти в любой из них можно свободно, но кроме длинных коридоров посторонний там ничего не увидит. В отделения ведут специальные железные двери со звонками. Туда попадают только работники. Родственники должны заранее предупреждать о своем визите, но и их в палаты к душевнобольным не пускают, провожают в специальную комнату для свиданий. «Содержание больных – отвратительное, родственники просто не видят, в каких условиях они там лежат. Люди ходят в рваных пижамах, выданных десять лет назад или вообще полуголые – нет футболок, носок и даже трусов, – делятся медики уже на нейтральной территории (все они не называют имен: боятся увольнений — Л.С.). – Кроватям больше двадцати лет, пружины рвутся, мы их свариваем сами, кто как может. Матрасов тоже нет, остались старые, пропахшие сами понимаете чем, потому что памперсы не на что купить».
Сын одного из пациентов, который лежал в Богданово еще восемь лет назад, подтверждает информацию о содержании больных. Тогда ему удалось войти в палату в белом халате, медсестры на посту приняли его за врача. Отец лежал абсолютно голый, привязанный к железному каркасу кровати. Кроме него в палате было около десяти человек, все они также были привязаны и ходили под себя. «Жена удержала, хотел разбить лицо главврачу за эту мерзость», – вспоминает мужчина.
Сейчас памперсов в больнице по-прежнему нет. Врачи требуют, чтобы их закупали родственники больных, но они есть не у всех. В результате, больные, регулярно ходящие под себя, там уже никого не удивляют. «Мой коллега пошел как-то посредине дня мыть одного такого, он весь в фекалиях был. Перемазался сам, принял душ, а ему за это выговор влепили, – возмущается один из санитаров. – Положено мыться два раза за смену, а у него три вышло – нарушение дисциплины».
«Больной с сифилисом лежал в общей палате»
Санитары утверждают, что сейчас в психбольнице нет и элементарных дезифицирующих средств. Между тем в учреждении регулярно лежат больные СПИДом, сифилисом, туберкулезом и гепатитом. «На прошлой неделе отвозили одного пациента в другую больницу в Суханово (там находится вторая областная психиатрическая лечебница – Л.С.). У него была открытая форма туберкулеза, ВИЧ и еще что-то, – рассказывает санитар. – Но у нас он лежал месяц со всеми! Мы не знали, что у него такие диагнозы!».
«Было очень страшно, когда парень молодой весь фурункулами покрылся, – перебивает другая санитарка. – Он самоубийством жизнь покончить хотел и попал сюда. Лежал-лежал, потом фурункулы пошли, большие с гноем, повезли на обследование – сифилис. А парень в общей палате лежал! Со всеми контактировал!»
Бытовой путь передачи сифилиса – второй по популярности после полового. Им можно заразиться через любой предмет общего пользования – ложку, чашку, зубную щётку.
При поступлении больные должны сдавать анализы, об их результатах санитары ничего не знают. Им самим обследоваться на гепатит и сифилис с этого года запретили. Весь медперсонал каждый год проходит диспансеризацию в своей же больнице, раньше в услугу входили и анализы, но в этом году санитарам объявили, что маркеры на сифилис и гепатит слишком дорогие, поэтому проверять будут только врачей и медсестер. Судя по всему, контактирующие с больными 24 часа в сутки санитары, по мнению руководства психбольницы, вне зоны риска. В одном из отделений процедурная медсестра не знала о запрете и в начале года взяла анализы у санитаров. После заведующая лабораторией, супруга главврача Ольга Торкунова устроила ей разнос.
Санитары всерьез опасаются эпидемий: сейчас у них нет даже спирта и зеленки, не говоря уж об антибиотиках и антипсихотических препаратах. В психбольнице врачи комментировать проблему не хотят и от журналистов шарахаются. Доктор Сергей Крамар из того самого третьего отделения, где за пять дней 62-летнего Бориса Кагана залечили до предынфарктного состояния и гангрены, заявил корреспонденту «Московского комсомольца в Пскове», что издание уже написало все, о чем хотело, и спрятался за дверью. Главррач психбольницы Павел Торкунов объявил персоналу, что его нет, и послал вместо себя главного внештатного психиатра Псковской области, начмеда ГУЗ ПОПБ № 1 «Богданово» Валентину Шевцову.
«Лекарства мы закупаем, конечно, не в тех объемах, которые были раньше. У нас раньше были новые препараты, американские и прочие. В данный момент их меньше, – признает Шевцова. – Но мы лекарствами снабжаемся. Это неправда, что их нет. Как мы могли их не закупать?»
По ее словам, совсем недавно психбольница закупила антибиотики на сто пятьдесят тысяч рублей. Санитары утверждают, что лекарств нет, а те же антибиотики покупают больным их родственники.
При этом руководство больницы умудряется во всей этой ситуации делать крайним младший персонал. Их вынуждают покупать для одиноких больных мыло и другие бытовые принадлежности и угрожают проблемами, если те не выполнят приказ. Но санитары в этом учреждении и так фактически бесправны. Из-за отсутствия антипсихотических препаратов у душевнобольных часто бывают приступы, от которых страдает и младший персонал, но регистрировать побои им запрещено.
«Больной сломал руку, врач отправил на больничный и велел никому не говорить, чтобы у больницы неприятностей не было, зато у нас потом с отпуском проблемы!» – возмущается санитар.
Многие не выдерживают таких условий и увольняются. Руководство больницы регулярно размещает объявления о вакансиях, но новые работники на зарплату 11-12 тысяч рублей и график сутки через двое приходить не спешат.
«Чеки выдавать больше не будем, на налоги много денег уходит»
Медработники считают, что корень проблем с финансированием – в злоупотреблениях руководства. Одним из его примеров они называют подпольный магазин в административном корпусе психбольницы. Он создан специально для душевнобольных, так как те не имеют права покидать территорию учреждения и покупать товары в другом месте. Они получают пенсию по инвалидности, но сами ее тратить не могут и потому регулярно разрешают медикам снимать суммы со своей карточки. Эта процедура называется в психбольнице выпиской товара.
Отдельного входа богдановский магазин не имеет: под торговую точку переоборудовали одно из подсобных помещений. Когда приезжает проверка, его всегда закрывают: обычная деревянная дверь не выделяется среди прочих. Опознавательный знак – холодильник с напитками рядом. Помимо продуктов в магазине торгуют сигаретами – пачка самых дешевых, которая в Пскове стоит 28 рублей, в психбольнице продается за 65 рублей. Кондитерская плитка обходится в 70 рублей, маленькая баночка псковского майонеза стоит 65 рублей. Санитары уверены, что магазин нигде не зарегистрирован, а управляет им семья главврача и бухгалтер.
В марте 2017 года бухгалтерия сообщила персоналу, что чеков больше не будет: на налоги уходит слишком много денег. «Старшие медсестры подняли бучу, мол, сидеть не хотим за вас, и вопрос пока замяли», – рассказывают медики.
Журналисты «МК в Пскове» хотели посетить магазин, но продавец, увидев фотоаппарат, быстро закрыла помещение.
«Вы раздули эту ситуацию!»
Ситуацию с торговлей, лекарствами, памперсами и привязываниями в психбольнице была готова объяснить начмед Шевцова, она даже проводила нас в свой кабинет и начала искать нужные документы. Диалогу помешала одна из заместителей главного врача, отказавшаяся представляться. «Замолчите немедленно! Не надо перед ними ни в чем оправдываться, – прервала она Шевцову. – Выключите аппаратуру и убирайтесь отсюда!» – это уже относилось к нам.
В кабинете начмеда тем временем собралось несколько врачей, которые пытались рассказать журналистам про то, что они отнесли бумаги в прокуратуру, но агрессивная заместитель буквально выталкивала их из кабинета. На просьбы прокомментировать ситуацию с Борисом Каганом и остальными проблемами заведения снова пыталась реагировать начмед Шевцова. «Сейчас наши люди из бухгалтерии едут в прокуратуру объясняться, мы уже целый месяц работаем на правоохранительные органы: то на районные, то на областные, то на Росздравнадзор, то на комитет, то теперь на прессу? Когда работать на пациентов? – спрашивала она. – Разве Каган из-за нас стал инвалидом? Он у нас пролежал четыре с половиной дня! У него все забито тромбами от и до…» Они ещё не знали, что Бориса Кагана уже нет в живых. Он умер 28 мая.
– Заткнитесь все! Немедленно заткнитесь! – подключалась заместитель и порывалась выключить нашу технику.
– Вы раздули эту историю! Вы виноваты в том, что сейчас всем надо все объяснять! Проблема возникла из-за того, что вы сами ее раздули! – кричала она. – У нас антитеррористические мероприятия, а вы нам мешаете и нарушаете федеральный закон! Уходите отсюда немедленно! Идите и клевещите дальше, как вы любите!
С территории психбольницы «МК в Пскове» провожал один из заведующих отделением. Он непрозрачно намекнул, что за визит журналистов в учреждение придется отвечать охраннику. «Вы не должны были сюда попадать и общаться с людьми», – подчеркнул доктор.
