Этот текст я написал для Форбса, куда меня пригласили с колонкой на эту тему. Но потом им «формат» не подошел. Бывает

Пятьдесят лет назад в СССР с умершим человеком прощались дома. К нему приходили соседи и друзья. Его выносили из дома с музыкой и везли на импровизированном катафалке. Ныне все иначе. Не только в Москве, но повсюду в России и не только в России умершего видят немногие. Или вообще никто. Смерть стала невидимой. Эпидемия новой коронавирусной инфекции COVID-19 внесла свой вклад. В России Роспотребнадзор, который отвечает за эпидемическое благополучие, наложил строгие ограничения на погребальные церемонии, хотя доказательств опасности трупов нет. Почти везде в мире первоначальная открытость больниц, заполненных тяжелыми больными COVID-19, сменилась закрытостью.  

Летом этого года весь мир обошли фотографии погребальных костров в Индии. Они сопровождали сообщения об огромной заболеваемости и неспособности системы здравоохранения Индии справиться с потоком больных. Чуть позднее выяснится, что в действительности смертность от COVID-19 в Индии в это время была примерно такой же, как в России, где ситуация воспринималась как «период между волнами». Картинка создает понимание мира. Вполне имитировать мир не удается. Возникает раздрай, непонимание ситуации.

Люди слабы. Традиционно в эпидемии возникали протесты и даже восстания с нападениями на врачей. Почему? Потому, что в больницу, врачам, доставляют живого человека, а он там умирает. Больная логика? А какая логика может быть у растерянного, испуганного человека, потерявшего семью, кормильца? В стране, которая почти мировой чемпион по взаимному недоверию и недоверию правительству.

Результатом становится иррациональное поведение. В том числе отказ от вакцинации. Его пытаются победить принуждением через работодателей. Но недоверие ведет к сопротивлению в виде фальшивой вакцинации. Покупателей фальшивых сертификатов пытаются напугать вбросами о том, что таких можно выявлять лабораторными методами, о том, что в сети продаются персональные данные покупателей. Все тщетно. Доверие падает еще ниже. Появляется проект федерального закона, который позволит лишать людей, не имеющих пропусков (QR кодов, как говорят в России), гражданских прав. Кажется, что эмоциональный протест масс должен это остановить. Но ведь это можно было бы и не начинать. Ведь научных доказательств полезности, эффективности применения пропусков, предоставляемых вакцинированным нет.

Вакцинация работников здравоохранения и образования никак не защищает пациентов и студентов. 7 декабря в новостях: почти 70 врачей и сестер одновременно обнаружены инфицированными в одной испанской больнице. Те, кто вводил для них обязательную вакцинацию, действовали с позиций защиты пациентов и студентов. Получается, скорее, наоборот: бессимптомные вакцинированные педагоги могут быть новыми «тифозными Мэри».

Распространение штамма омикрон в очередной раз показало, что вакцинированные путешественники его транспортировали так же успешно, как и невакцинированные. В странах с вакцинацией большинства населения (Сингапур, Нидерланды, Швеция, …) возникают подъемы заболеваемости. К счастью, вакцинация защищает от тяжелого течения болезни, поэтому смертность увеличивается незначительно. В России – иное дело. В России вакцинировано менее половины населения, в том числе менее половины пожилых людей. Подъем заболеваемости обязательно будет сопровождаться значительным подъемом смертности.

По официальным данным смертность в России пока не снижается, но с запозданием на 2 недели по сравнению с пиком заболеваемости смертность тоже начнет снижаться. Беда в том, что по косвенным признакам мы можем полагать, что сообщаемое снижение заболеваемости отражает реальное снижение заболеваемости уже в ноябре. Со смертностью сложнее. Можно полагать, что смертность от COVID-19 на ноябрьском пике «сглаживали», откладывая сообщение. Поэтому снижение м.б. будет чуть позднее и отразится в позднейших сообщения статистического агентства.

Важно иметь в виду, что до сих пор снижения смертности от COVID-19, судя по официальным данным, практически не возникает. Смертность от новой коронавирусной инфекции в России с небольшими вариациями нарастает с прошлого года. Избыточная смертность, т.е. смертность, превышающая «обычную» до пандемии, в этом году также существенно превышает прошлогоднюю.

Главная причина высокой смертности – высокая заболеваемость. Несмотря на то, что у большинства заболевших болезнь течет легко, чем больше заболевает, тем больше и умирает. Вакцинация уменьшает долю тяжелых случаев, но все равно, даже при полной вакцинации населения тяжелые случаи будут. И чем выше заболеваемость – тем больше тяжелых случаев, больше смертей. При большом количестве тяжелых случаев снижается качество медицинской помощи. Какими бы героическими ни были врачи, они не могут хорошо работать со 100 больными, если известно, что внимательная работа возможна только с двадцатью. При большом количестве больных к их ведению привлекаются врачи с недостаточной квалификацией в интенсивной терапии. В России таких врачей всегда было недостаточно, даже в самые спокойные времена. Наконец, имеют значение материальные ресурсы. Российские больницы никогда не были оазисами благополучия. Старое оборудование, недостаток коек и расходных материалов, лекарств, кислорода – все это проблемы, которые существовали всегда, но становятся в прямом смысле убийственными сегодня.

Единственный видимый сегодня для России выход из колеи высокой смертности и депопуляции – снижение заболеваемости путем прерывания распространения инфекции. С прошлого года вновь и вновь предпринимаются попытки «нормализовать» жизнь, снять ограничения. Недавно главный санитарный врач повысила допустимую наполняемость стадионов до 70%. Естественно, болельщики – как раз та оживленная толпа, в которой эффективно распространяется инфекция. Необходимо совершенствовать меры разъединения людей при сохранении общественной жизни: ограничить количество посетителей в магазинах, прочих общественных местах, контролировать соблюдение дистанции в очередях, запретить полностью собрания в закрытых помещениях с численностью более 30 человек. Подобные меры эффективны. Их надо изучать и совершенствовать. Единственный выход. Строить планы на основании надежд на исчезновение вируса – плохая стратегия

В. Власов