То, чего долго ожидала медицинская общественность России, свершилось. У страны появилось министерство здравоохранения и министр-врач.
Формально это так, но министр этот пришел не со стороны медицины, а переместился из кресла заместителя. Так получилось, что В. Скворцова оказалась связанной со всеми, в том числе вполне одиозными решениями бывшего министерства. Вот в Думе после смены состава депутатов и комитетов Калашникову ничто не мешает говорить, что законы о здравоохранении, страховании и лекарствах – отвратительные, и их надо менять. А В. Скворцова вот только еще вчера (точнее – 18 мая) утверждала, что допуск выпускников медвузов к работе без ординатуры, допуск недоучившихся студентов к работе медсестрами, допуск медсестер к исполнению обязанностей врачей – все это очень хорошо. Сможет ли она оторваться от цепи ошибочных решений и попытаться исправить ситуацию? Сложно это, очень сложно, но В. Скворцова всегда хотела стать начальником. Теперь стала уже совсем большим начальником, и у нее есть возможность реализовать смелые планы, которые, наверное, есть.
Правда, есть и угроза. В. Скворцова в последние годы продвигала идею специализированной помощи при инсульте и строительства «института инсульта». У нас был уже министр, который все свое пребывание в министерстве свел к обустройству себе «национального хирургического центра». Сможет ли новый министр не пустить силы и средства на создание себе «запасного аэродрома»? Институт-то уже строится. И велик будет соблазн перетащить в свою песочницу всю неврологию, тем более, что В. Скворцова конфликтовала с этим НИИ долгие годы, отстаивая свое первенство. Сможет ли она теперь успокоиться, или будет с новых позиций наказывать своих оппонентов?
Когда у нас была министр-бухгалтер, мы не могли заглянуть в ее «профессиональные тетрадки» — потому, что мы в бухгалтерии несильны, и потому, что бухгалтерия, которой она занималась, вся почти засекречена. А вот с министром-врачом все чуть иначе. Один из наших коллег уже посмотрел, чем в научной печати отметилась В. Скворцова. С. Сошников обнаружил 163 публикации в MEDLINE и несколько патентов. В действительности публикаций у министра больше – все же у русских ученых часть не индексируется «там». Вот, другой инструмент показывает, что и цитирование работ у министра хорошее. Можно сказать, что после Е. Чазова у нас первый министр – реально академический человек с нормальными исследованиями и публикациями.
Правда,если посмотреть на публикации внимательнее, то получается, что за 22 года с 1986 до 2008 (переход в министерство) у В. Скворцовой 106 работ, т.е. в среднем менее 5 в год. А за 4 года в министерстве — 56, т.е. в среднем 14 в год. Это очень много. Впрочем, именно в эти годы В. Скворцова стала лидером коллектива бОльшего размера, чем раньше, да и вошла в возраст максимальной плодовитости ученого. А тут еще и масса добрых людей стали считать за честь опубликоваться с замминистра. Дело обычное. Кто-то может сказать, что на посту замминистра ни о каком писании статей не может быть и речи уже из-за недостатка времени. Но, положа руку на сердце, спросим, а много ли в стране профессоров-медиков с 163 статьями, отмеченными в МЕДЛАЙН к 48 годам? То-то же!
Если посмотреть на публикации минстра еще внимательнее, то оказывается, что, работая как бы в направлении организации специализированной помощи при инсульте, В. Скворцова в исследованиях своих и в рекомендательных документах, которые разрабатывались с ее участием, продвигает активную полипрагмазию в остром периоде, эффективность которой так никогда и не была доказана. Более того, часть исследований, в том числе в защищенных под руководством В. Скворцовой диссертациях, и в патентах — это почти анекдотичные глицин и семакс. Можно довольно уверенно утверждать, что ни тот ни другой не стали и не станут стандартными лекарствами для лечения инсульта хотя бы потому, что за годы упражнений с ними заметная польза так и не была продемонстрирована. Правда, если министр эти препараты поддержит, то им может быть уготована долгая и счастливая жизнь на рынке, как у церебролизина, например.
Естественно, у нормального человека из московской медицинской элиты есть и обычные для наших медиков слабости. Часть исследований и патентов В. Скворцовой относятся к тому, что один мой друг назвал «жидкой свининой». Бывает. Будем надеяться, что это останется в прошлом, и у нового министра не будет звания, подобного «мадам арбидол». Может быть, профессор даже удалит знак сакрального лотоса с эмблемы Минздрава — ну какая к чертям собачьим сакральность может быть в деле закупки томографов?
В. В. Власов, профессор, президент Общества специалистов доказательной медицины
